"Дымок танцует на трубе..."
Душа и вера силы множат,
на свет выводят из глуши…
Душа без веры жить не может,
как нет и веры без души!
* * *
Встречаются в нашей жизни минуты, а порой и дни, когда вдруг нежданно-негаданно приходит для тебя подарок – не суть важно, почтой ли или из рук в руки. Так вот в руках у меня и оказалась книга Владимира Скворцова, которую считаю подарком. (Не появись я в Питере, и прошла бы мимо этого сборника).
Н |
азывается сборник «Дымок танцует на трубе...». Обложка ее забрала меня в плен сразу – заснеженный кусочек деревенской улицы, дом под снежным покрывалом и дымок над трубой. Обрамляет край книги кружево заиндевевшей березы. Cовершенно понятно, что за такой домашней обложкой не может быть плохих стихов. Причина самая простая: за стенами таких домов, под такими крышами – родные. Там тепло и уютно, там всегда ждут. (Ну не люблю абстракцию на обложках. А еще не приемлю знойных красоток, острых каблуков и брутальных красавцев с оружием – всего того, что так популярно сейчас).
Рассказывать об этой книге мне легче легкого: в литературные круги я не особо вхожа, предыдущих рецензентов не читала, не слышала (и не хочу читать, чтоб не испортить свое восприятие) и расскажу сугубо своё мнение об авторе. Собственно, наверное, это даже и не об авторе, а моём восприятии этого сборника, так пронзившего меня и не отпускающего. (Об авторе, вероятно, можно «погуглить» и найти). Рассуждать о соразмерности строк и строф не умею, поскольку в этом деле неуч. Да и так ли важно рядовому читателю, коим я и являюсь, это? Важны ведь образы, которые возникли. А могли и не возникнуть.
Горе нынешних книжных полок в том, что заполнены они порой таким мусором, что не приведи Господь. Читаешь порой и думаешь, что такое курят авторы, чтобы этак писать. Ведь кругом такой удивительный мир! Хотя, впрочем, в миру тесновато и нередко пишущие сетуют, мол, все темы разобрали, все сюжеты затасканы.
Н |
ет… Оказывается, просто не нужно выдумывать ничего нового, просто вспомнить все самые сладкие картинки из детства и вот оно, сравнение, от которого ни убавить, ни прибавить! К примеру, про дым из труб не писал только ленивый, казалось, уж банальней картинки не сыскать: толстая дымная веревка, которой дома привязаны к зимнему небу.
«Деревня тихая моя весной прозрачна
и лучиста,
Еще заснежены поля, а в небе солнечно
и чисто.
Шагаю к дому по тропе, на крыше
снежная перина
Дымок танцует на трубе, как в легком
платье балерина».
Не знаю, как Вы, уважаемый читатель, а я просто физически всем телом оказалась у поскотины моей тихой деревни, такой же солнечной и чистой. И, вероятно, сестра этой скворцовской балерины танцует свой бесконечно нежный и трепетный танец над крышей моего дома…
Или вот примеры ёмких и точных сравнений:
«Мёрзнет мокрая дорога с длинным
шрамом колеи,
В луже льдинка-недотрога силы
пробует свои.
А у ёлочки-девицы есть косметика
своя:
Красит инеем ресницы перед
зеркалом ручья».
А ведь колея и впрямь «шрам», а первая льдинка – точно «недотрога». Тронь её, только дзинькнет под пальцем. И ёлочка эта кокетливая с накрашенными ресницами как в глазах стоит! И настолько лёгок слог, что и не стих видится, а чудится легкий ручей, что бежит, перекатываясь по камушкам, озорно поблёскивая солнечными переливами…
К |
аждая строчка стихов проста и незамысловата, без надуманных непонятных образов. Но вместе с тем каллиграфически точна в красках нарисованной деревни. «Меня узнав издалека,/ Синица веточку качает…» (В. С.)
Я сижу и улыбаюсь, вспомнив, как, натосковавшись за пару недель работы, бежала к дому от федеральной трассы. Шесть километров дороги среди поля знакомы каждой выбоинкой и кустиком у кювета. Казалось, придорожные кусты приветливо всплескивали ивовыми рукавами и черемушными подолами: «Приехала!» И радостной стайкой вспархивали воробьи с маминой черемухи, когда я заполошно хлопала калиткой своего дома. Это ведь именно то: «Меня узнав издалека,/ Синица веточку качает»!
«Весной тоскую по избе,/ Где за окном живут деревья». А они ведь именно «живут» – шепчутся под твоим окошком летом, когда пытаешься уснуть; царапают стекло зимой своими замерзшими пальчиками, вроде как просятся в тепло. А как они стонут в морозы и ветра! Конечно же, живут. Одно слово, но как ёмко!
А дальше: «Как сладко знать, что сельский дом/ Меня, как солнышко, встречает,/ Глядит негаснущим окном/ И веткой слезы утирает…» Каждая строчка так перекликается с таким сокровенным моим личным, что хочется заглянуть во все метрики автора и посмотреть – не с моей ли он улицы? И где он подсмотрел, что встречала меня бабушка, как солнышко: «Ой, Ленушка моя приехала», и окно подолгу было негаснущим… А «веткой слезы утирает» – вообще метафора из профессорского ряда, которая в рамке перед графоманами должна висеть.
Ч |
итаю стихи многих современников, а они не трогают. Не трогают и всё! Про наш забайкальский багульник, к примеру, счел своим долгом написать почти каждый… Бесконечные багульник и саранки, как притча во языцех – а в памяти ни строчки не остается. А почему? Может, оттого, что выдавливают поэты строчки из себя, потому что нужно обозначить принадлежность к Забайкалью?
А здесь – щемящая нежность к родным краям рождена тихой красотой деревни и дарована Богом в награду. Наверное, поэтому ему, Богу, как самое сокровенное дарится такое признание:
«Дождик размоет следы на пути, ветви
деревьев оближет.
Даже в распутицу буду идти к Богу
и свету поближе…»
Откуда же такая сила строк? Особенно в тех, что посвящены минувшей войне? Всё просто: не в угоду юбилеям и событию, а потому, что отцовская фронтовая боль – глубоко внутри. И, споря с модницей, которая в клубе заявила – мол, писать о ветеранах «вздор, что не могут болеть осколки», автор отвечает:
«Помню, как отец простонет,
Да зажжет на кухне свет,
Забормочет хрипловато
Что-то там, не разберешь,
До того витиевато:
И про Бога, и про вошь…
Пот смахнет ладонью
Черствой, твердой, что кора…
Не пожалуется с болью –
Лишь прокурит до утра…
А бывало к непогоде,
Как заслышу стон в ночи,
И во мне осколки вроде
Вдруг забродят – хоть кричи!
Пусть плодятся кривотолки –
Это честь, а не беда:
По наследству мне осколки
Впились в сердце навсегда!»
Никаких надуманных красивостей. Сплошная рана и боль. И чувствует эту боль душа, для которой, вероятно, не важны марки и модели машин, награды и регалии. Важно другое – вера в народ, и тревога, и опасение за то, чтоб не сломался русский дух.
«У великих слов единый корень,
В них фундамент из одних пород.
Триедины в радости и горе
БлагоРОДство, РОДина, наРОД.
Даже слово русское –ПриРОДа
С тем же корнем, в том же узелке,
Русский дух и русская поРОДа
Матрицей таятся в языке».
«…Искал я старое селенье, нашел
пустырь и лебеду,
Там, словно сердцу в утешенье,
светилась лилия в пруду.
Иваны, Яковы и Маши ушли в
иную параллель,
Осиротели села наши — страны
великой колыбель».
Вечная тема боли и вопрос «Почему?», когда хочется услышать «как…» Но автор отвечает:«Если хочешь назваться поэтом, /Значит, счастье тебе ни к чему...", то есть, в очередной раз подчёркивая удел поэтов: замечать и открывать раны, чтобы под ними не гнило, окончательно не отмирало… Какое уж тут счастье – быть "хирургами". Потому и так остро замечает эту боль, эти раны невспаханной земли, заросшей борщевиком, и пустые глазницы домов…
«…Мне в России Руси не хватает!
Я в столицах стал глухонемой!
Я чужой в каждой алчущей стае.
Потому-то и тянет домой!
Не хватает черемухи русой
и заботливых маминых рук,
Возле печки побеленной русской
задушевной беседы старух…»
«Бьются в дикой траве у развалин
колокольчики, будто сердца.
Мы деревни свои мордовали -
сами стали почти без лица...
Не случайно терзает истома и
свербит в голове: Боже мой!
Ведь была же дорога из дома, значит,
где-то должна быть домой»…
Какая болючая правда в этом четверостишии! И радость от того, что «свербит в голове» – значит, дорога была верная, и фактически автор от дома-то и не уходил, а был рядом, нёс его в сердце и всем вам, дорогие читатели, своё сердце открыл…
Я так хочу, чтоб вы влюбились в эти стихи, познакомились с этим автором – Владимиром Степановичем Скворцовым. С тем, кто знает путь домой, – к маминым рукам, к отцовской послевоенной боли, кто не продаёт свою память...
Елена Чубенко.
ЧуднАя свобода
Какая чуднАя «свобода»
Взошла на туфте и вине:
Чем меньше еды у народа,
Тем больше артистов в стране!
Прикинься весёлым Кирюхой
И нагло под вопли и свист
По телеку только похрюкай –
Присвоят: «Народный артист»!
Быть может, попутал нас леший?
Понять мне, увы, не дано:
Народа в России всё меньше –
«Народных артистов» полно!
* * *
Мне веселей день ото дня!
И как же мне не веселиться:
Пускают слухи про меня
Полузнакомые физлица.
Какое счастье жить, когда
С тобой друзья – не лизоблюды!
Здесь пожурят, но без суда,
И поцелуют – не иуды.
Схватил бы в руки я кинжал –
И сам себя убил, паршивец,
Когда б меня «зауважал»
Самодовольный нечестивец!
* * *
Искал я старое селенье,
Нашёл пустырь и лебеду…
Там, словно сердцу в утешенье,
Светилась лилия в пруду.
Иваны, Яковы и Маши –
Ушли в иную параллель…
Осиротели сёла наши –
Страны великой колыбель.
И в понедельник, и в субботу –
У тишины один куплет…
И если есть в округе кто-то,
То местных жителей там нет.
Я шёл с тоской исповедальной,
Понять пытаясь на ходу:
Кому в глуши с надеждой тайной
Там светит лилия в пруду?!
* * *
Я забреду в парилочку смурным,
Пройдусь по телу веничком парным –
Вмиг отлетят сомненья и невзгоды,
Зависимость от денег и погоды,
Из бани мир покажется иным!
* * *
С соседским сыном во дворе играю,
до нитки мокрый ползаю в снегу…
Я по родному сыну так сгораю,
что от тоски обуглиться могу.
Как эликсир — дворовая военка,
всё позабудешь: годы и беду…
В меня снежки бросают Васька с Генкой,
и я обстрел их крепости веду.
Страшась, ворона улетает с горки
и, сев на тополь, поднимает крик;
Сверкает фиксой бабушка Егорки,
улыбку тщетно пряча в воротник.
У пацанов «гранаты», словно сливы,
но я от них под общий смех — бегу!
О сыне вспомню — и, «такой счастливый!»,
дымлю, как головешка, на снегу…
* * *
Подменили веру щами,
а Писание – речами.
Те, кто правят и премьерят,
плоть и страсти не умерят.
Будь ты пламенным героем –
обесчестят и зароют.
Даже титул атамана –
не страховка от обмана.
Если учишь и деканишь,
незаметно в Лету канешь…
Владимир Скворцов.
Комментарии (1):
Спасибо за интересное знакомство с автором.
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.